«Надбавка» за риск

Как мы теперь все понимаем, передача части рисков проекта от государства к частному сектору является одним из существенных отличий между бюджетным финансированием и государственно-частным партнерством. И частный инвестор учитывает эти переданные ему риски в ожидаемой доходности проекта.

А проект-то долгий, 25-30 лет.

Страховка, налоги и т.д.

Одной из проблем, связанных с долгосрочными контрактами ГЧП, является необходимость согласовывать стоимость расходов частного партнера, далеко в будущем, лет на 30 вперед.

Кредиторы (банки, финансовые институты) со своей стороны хотят быть уверенными в том, что размер платежей частному партнеру со стороны государства в течение всего времени действия контракта будет достаточным, чтобы они получили свои деньги обратно, с процентами.

Кстати, именно в этом и заключается некий «конфликт интересов», когда документы по частной инициативе проекта ГЧП готовит банк совместно с частным партнером.
Учитывая в некоторых случаях низкую квалификацию госслужащих, и плюс невозможность у государства в короткое время нанять квалифицированных консультантов, которые помогли бы им «подкорректировать» такие документы, и банк, и частный инициатор стремятся заложить такие механизмы, которые обезопасили их в будущем.

И получается, что в составе затрат частного партнера, предлагаемых к оплате за счет бюджета на долгие годы, есть повышенные расходы, премии «за риск».
Пример — 20-процентной премия к рыночной цене стоимости страхования объекта на этапе стройки и на этапе эксплуатации

Или же возьмем еще один из распространенных вариантов:
Спонсор проекта ГЧП (иногда называемый инвестором, что есть не всегда корректно) может обеспечить финансирование как путем приобретения акций/внесения средств в уставный капитал, так и путем предоставления так называемого акционерного займа.
Последствия для налогообложения будут разными.

И будьте уверены, даже если спонсор/инвестор на начальном этапе показал в финансовой модели самый затратный для него способ привлечения средств с точки зрения уплаты налогов, он, при первой же возможности оптимизирует свои действия, с тем, чтобы платить налогов меньше.
Но вот вопрос: а должен ли государственный партнер «мониторить» такую ситуацию и предложить «делиться» полученными доходами?
Поговорим об этом отдельно…

Игры со ставкой дисконтирования

Любой новый инвестиционный проект, коим является проект ГЧП по определению, имеет не только крупномасштабные капитальные затраты, но и различные другие расходы на протяжении всего жизненного цикла.
Поддержание объекта ГЧП, в нашем случае — школа, больница — в течение всего этого времени требует значительных расходов. Эти расходы довольно трудно оценить количественно.

И финансовая модель, как инструмент расчета, должна включать оценки всех издержек жизненного цикла проекта, в том числе затрат на финансирование.

Изменение ставки дисконтирования, применяемой к будущим расходам, также может повлиять на то, является ли в принципе такой проект ГЧП жизнеспособным с точки зрения Value for Money (VfM).

Нужно сказать, что точного перевода этого термина не существует.
Можно, конечно, придерживаться дословного перевода «рентабельность затрат», «соотношение цены и качества», но мы в своей практике APMG PPP International придерживаемся перевода как «эффективности бюджетных затрат».
При подсчете Value for Money важно, чтобы способ реализации на условиях ГЧП был выгоднее, чем строительство за бюджетные средства.

В мировой практике для такого рода расчетов используются различные методы. Так, детализированное руководство по Public Sector Comparator(PSC) в Великобритании сопровождались разработанными в Microsoft Excel шаблонными файлами для проведения количественного анализа критерия «цена-качество».

А методический материал по государственно-частному партнерству в Южной Африке включает детальное описание вычисления и применения публичного компаратора при оценке целесообразности проекта.

Если интересна эта нескончаемая тема, то можно скачать и посмотреть презентации, к примеру Круглого стола по VfM, который состоялся в 2013 году.

Вернемся к ставке дисконтирования…
И вот тут у правительства Узбекистана есть выбор, каким образом считать эту ставку дисконтирования (и это только часть из многочисленного количества вариантов):

• по стоимости государственных займов, что называется, «на сегодняшний день»? Напомню, что Узбекистан в феврале 2019 года разместил на Лондонской фондовой бирже два дебютных выпуска евробондов в долларах США совокупным объемом
  $1 млрд и доходность выпуска на $500 млн с погашением в 2024 году составила 4,75%, а доходность бондов с погашением в 2029 году — 5,37% или
• «привязав» ставку дисконтирования к фактической стоимости размещаемых гособлигаций в будущем, как это делает Германия и США? или
• вообще не обращать внимания на стоимость госзаимствований, отталкиваясь от какой-либо методики…

Удивительно, но в мире нет единого подхода, как определить ставку дисконтирования публичного сектора.

А от этого зависит, имеет ли право на жизнь проект как проект государственно-частного партнерства, или все-таки выгоднее реализовывать по старинке, за счет госзакупок?

Вот как-то так.